Абзац
Арт-базар
Бренды
В дорогу
Времена
Делись рецептом
ЖКХ
Короче
Нацвопрос
Обществознание
Персона
Петровская Слобода
Политика
Помогите!
Реклама
Рецензия
Социалка
Цена вопроса
СамомнениеА вы бы смолчали?
* * *
Селить на планете каких-нибудь троллей,
и эльфов на бой отправлять из Рязани…
Мы столько уже чепухи напороли,
нащёлкали фоток, настроили зданий,
что кажется: мир не вполне интересен –
и жёлудь на ветке, и дрозд в перелеске,
зевок вызывает целебная плесень,
и Баха кантаты, а голос нас детский
скорее пугает, скорее о смерти
напомнить готов, о грехе суицида,
и даже малыш карандашиком чертит
не будку собачью, а пояс шахида.
Что, спросите, делать? Отвечу: не знаю!
Но лично бы я удивился рассвету,
ребёнку бы сказку придумал про Заю
и злую Лисицу. И жизнь я вот эту
не стал бы бранить понапрасну, а только
за то, что всё шуточки вместо печали,
за то, что страну разорили и Волга
грязней год от года… А вы бы смолчали?
* * *
Ложь теперь называется «имидж», «реклама», «пиар».
Человек – это то, что о нём говорят в интернете,
чтобы знали на каждом углу, на любом континенте:
имя – это не доблесть: оно превратилось в товар.
Страшно жить потому, что ползёт по экрану курсор,
и стихи всё дешевле, и, кажется, вовсе исчезли.
Телевизор кричит, что кого-то купили для «Челси».
Тролль на сайте мне пишет, что я «исписался – позор!»
Ну, позор и позор… Постою на балконе. Туман
предосенний клубится и виснет, как ночь, на деревьях.
И припомнится ясно о чести, о римлянах древних:
«В грудь мечом императора… да, за подобный обман...».
* * *
Осенний сумрак. Холодно и жутко.
Попутчика язвительная шутка
о том, что жизнь – заразная болезнь.
И хочется сказать ему: «Не лезь!»,
достать листок исписанный и молча
следить, как за окном ложиться волчья
страна, в которой лужи и грибы.
Но не уйти от полки и судьбы,
от сквозняка – он дует из-под шторки,
и проводница чай разносит горький
и звякает стаканом о стакан.
А поезд улетает к облакам,
где истина, где бедными словами
нельзя ни защититься, ни убить.
Мы начинаем чай смущённо пить,
и дождь висит над мокрыми путями.
* * *
Сколько слов
бесполезных потрачено?
Сколько пролито слёз и чернил?
Только набело жизнь, а не начерно
сочиняется. Только начни
переделывать глупую, странную,
тут она и закончится – ел
вроде только что в садике манную
с маслом кашку, и вдруг за предел
бытия просквозил, и в глубокую
мать сырую землицу ушёл…
Так терпи эту трудную, горькую
и прекрасную жизнь, и ещё
справедливую, хищную, зоркую,
ту, что любит тебя горячо!
* * *
В подтёках жёлтых солнечной смолы
столетних сосен крепкие стволы
и озера купель для омовений, –
всё состоит из мелких превращений
простого в сложное и мертвенной золы
в живые ткани птиц, людей, растений
под синим светом ведающих звёзд.
Но, запалив рябиновую гроздь,
осенний ветер дышит на вершины,
и мы священным страхом одержимы!
* * *
Мчится ветер, отчаянный, резкий, гончий,
бледной птицей разбившийся о стекло.
Снегопад – это страшная нежность ночи,
в наших окнах метельное молоко.
Мы присядем на кухне, как два пришельца,
звёздолётом сквозь тысячи тысяч лет
занесённых в легенду земного леса,
лук порежем на чёрный, толковый хлеб.
Чайных ложечек звоном, вчерашней болью
разбодяжим полночные огоньки…
Верно, стали мы оба вселенской голью.
Жаль, что счастье – полвечности напрямки.
* * *
А когда мы с тобой остаёмся одни,
ты мне голову нежно кладёшь на плечо.
Если долго смотреть на ночные огни,
станет сладко в груди и в глазах горячо.
И покажется: сердце одно на двоих,
и душа на двоих оказалась одна.
Я возьму твои руки, печален и тих,
вот и вспомнится фея из детского сна –
эти ясные глазки, упавшая прядь,
золотистое платье, смешной башмачок…
Улыбнёшься и скажешь: «Серёженька, сядь,
расскажи мне про счастье своё, дурачок!»
* * *
Хочешь, я буду твоим костылём?
Помощью скорой с уколом в сустав?
Хочешь, я фото твоё над столом
в рамке повешу и буду в уста
каждое утро… А если слова
мало что значат, я твой навсегда!
Видишь ли, жизнь – все её жернова –
вертит текучая злая вода!
Муку-муку на роскошный пирог
нам насыпают – возьми! Не жалей!
Я, как чахоткой, тобой занемог, –
хворь эта смерти внезапной сильней!
* * *
Мохнатый плед – акрил и шерсть –
и книга – Мандельштам –
о том, что жизнь – скорее жесть,
чем сладкий мёд. А там
проснёшься утром: голова
и поясница – всё
болит! Проклятые слова!..
Но всё-таки везёт,
что у меня обиды нет
на то, что жизнь страшней
напалма, водки и ракет,
ведь именно над ней
прозрачный свет звезды горит
хозяйка-ночь светла,
пока мохнатый плед хранит
на две души тепла.
* * *
Замер в квартале последний звук,
и, обкусав усы,
коты поделили своих подруг
и шкурки от колбасы.
Осталось небо в окне и мы,
чокнутые слегка.
Казалось, не было ни страны,
ни горя, ни огонька.
И ты сказала: «А хочешь быть
мудрее, чем Гераклит?».
А я ответил: «Хочу любить
тебя, и душа болит!»
А дальше всё промелькнуло, как
положено на земле.
Я сам, наверное, не дурак
с морщинами на челе.
Сижу и мыслю, что ночь вокруг,
и, обкусав усы,
коты поделили своих подруг
и шкурки от колбасы.
* * *
Что если мы Богу всевластному снимся
во сне о горячих и тающих звёздах?
Ты кто? Ты, наверное, куст барбариса
в соцветьях и почках, в колючках-занозах?
Но только себя сознающий, несущий
плоды эти мелкие с горькой кислинкой
так, словно ты сам – это тот, Всемогущий,
кто всё нам прощает, и, словно по дикой,
нетоптаной чаще бредёшь удивлённый:
да кто ж это всё насадил так, устроил,
что хочется плакать от счастья, колонны
стволов обнимая, идущие строем?
А если мы есть под сиянием солнца,
и ты – настоящий, и я – неподдельный,
то пусть эта жизнь нам опять улыбнётся
со всей своей грубой морокой смертельной.
Спасибо автору, «забесплатно» такое удовольствие получил!
В преамбуле сказано, что это поэтический мастер-класс. Не точно и не верно по сути. Таланту нельзя научиться, это не кошель из бересты плести.
Стихи понравились. Имеют художественную и человеческую ценность.
Хорошие стихи. Тот случай, когда «...и дышат почва и судьба» (с)
Такому человеку веришь !
Как просто и как честно. Спасибо!
я уже назвал Сергея оптимистическим страдальцем, а он взял и не обиделся. Его стихи — если не молитва, то призыв к молитве.
Очень, очень хорошо!
Спасибо.
Когда же уже, наконец, наступит понимание, что наличие жены-инвалида (простите) или алкоголизма в анамнезе не есть индульгенция к банальности стихов.
а вот хамить не надо
А вот в чем, собственно, заключается хамство, уважаемый?
Уберите фотографию, биографию, указания на пол и возраст, а то, что останется — прочтите. И если у Вас есть хоть немного здравого смысла и чувства юмора, Вы будете посмеиваться. Наличие поэтического вкуса я не предполагаю.
Сергей не пьет. То есть, абсолютно (по причине собственной инвалидности). Инвалидностью своей супруги не бравирует, и не от него эта информация (раз уж Вы упомянули-упрекнули). Согласен, что стихи Николаева мрачноваты, безнадега какая-то в них. Но это не досуг, не игра. Это он и есть, его жизнь. Такая же безнадежная и обреченная, как и его стихи. Имеет он право об этом рассказать ? Не будьте легкомысленными, говоря о нем и его творчестве. Зачем упомянули жену-инвалида ? В упрек ему ? А в чем его вина ? "Наличие жены-инвалида... ". Стыдно потом будет. Интернет, как болото, все утопит. И Вы забудете. И он стерпит. У него этих царапин на душе — одной больше, одной меньше.
А вот зачем вы сказали то, что сказали?
Вам недостаточно было просто сказать, что стихи, на ваш взгляд, плохие и банальные?
Очень дурно вы поступили, по-моему.
Не уверен, что мне нужно писать это. Но мудрость не отвечающих на заведомую безнадёгу, как ни пытался, — освоить не сумел. Поэтому, попробую ответить за комментатора «муравей». И заранее прошу его простить меня за такое самоуправство...
Во-первых, господа морализаторы, все столь задевшие ваши чувства сведения об авторах (именно так: авторах!) содержатся в биографических справках. Факт, по-видимому, оставивший вас равнодушными... Кстати, мне тоже не совсем ясно, к чему сообщать такие подробности, вроде бы никак не связанные с масштабом поэтического дарования их обладателей. Но этот вопрос — не комментатору «муравей» должно адресовать.
Во-вторых, упомянутый «а. в анамнезе», как мне представляется, имеет отношения не к Сергею Николаеву, а касается другого автора «Абзаца», также в своё время не совсем уклюже «отрекламированного» редакторами блога. Объединив двух поэтов в рамках одного суждения, «муравей» описал явление, тенденцию, по мнению этого постоянного читателя и комментатора блога «А», имеющую место в блоге. Так это или не так, — это другой вопрос, выходящий за рамки данной конкретной ситуации, и уж точно — за пределы примерно прогнозируемой мною компетенции господ морализаторов.
И в-третьих. На мой взгляд, именно благие усилия помянутых господ как раз и привлекли внимание к тем деталям, в цитировании которых оные господа сочли нужным уличить комментатора «муравей».
Вы были правы в своей неуверенности: вам действительно не следовало всего этого писать.
Тут все очень просто: если человек пишет то, за что потом сам же в скобках сразу извиняется — этого писать не нужно. Еще бы начал с пресловутой фразы "Не хочу никого обидеть, но... "
Не завидую Вашей уверенности, Анастасия. Постоянная однозначность и ясность Ваши у меня лично вызывают в памяти известные строки В. Маяковского... Вы — такая... безапелляционная. По-моему, даже и не пытаетесь понять собеседника. Специально для Вас и таких же «ясных», повторяю: вся «порочащая» автора информация содержится, а) в краткой био, б) в посте А. Пантелеева (о состоянии здоровья поэта). Ваше морализирование здесь отличает избирательность, которую Вы продемонстрировали как минимум дважды. Простите мне резкий тон. Я не имею намерения и надобности оскорбить Вас, или вызвать Вашу ответную резкую реакцию. Мне лишь хотелось бы пробить Вашу стену, чтобы Вы поняли отличие доброты от человекоугодничества, и что это вещи принципиально разные. «Не делайтесь рабами человеков» (1 Кор. 7:23). Это ещё и то означает, что можно сказать неприятное, если это нужно сказать, и сказать всякому и каждому. Если таково есть «изволение сердца». А сердце, как известно, не обманет. Ничего личного.
При всей многословности и ваши многие высказывания, мягко говоря, не лишены безапелляционности.
Благодарю Вас, уважаемый Андрей Иванович, что ответили вместо меня с неизменно присущим Вам умом и тактом.
Но та чудовищная бестактность, которую позволил себе автор биографической справки и которая, по-видимому, резанула только меня, заставляет объясниться.
Что хотели нам сообщить? Что поэт женат? Вполне уместно. Так бы и написали: живет с супругой Натальей Николаевной (Музой Ивановной, Лаурой Андреевной, наконец). Из всей информации, которую возможно сообщить о любимой судя по подборке женщине поэта — имя-отчество, профессия, род занятий, увлечения и т.д. — посчитали необходимым и достаточным сообщить то, что сообщили. Зачем? Ответьте сами.
Да, стихи рождаются из обстоятельств. Но никогда стихи обстоятельствами не оправдываются. В этом, я полагаю, высшее уважение к поэту — принимать его всерьез.
Бестактность резанула только вас, поскольку остальные, по-видимому, биографическую справку попросту не прочитали. Но уж после вашего комментария пройти мимо нее было просто невозможно.
А возмущение по поводу справки, видимо, стоило адресовать лично человеку, отвечающему за «Абзац».
Анастасия, замечание Ваше совершенно справедливо. Есть за мной такие грешки. Стараюсь бороться с ними и надеюсь с — Вашей помощью — искоренить.
Рад новой публикации, хотя уж и не надеялся: ведь недавно были якобы «прощальные» выступления поэта в Нац.библиотеке и кафе Crema.
Случайно нашёл ссылку на книгу «НЕПРОЧНОЕ НЕБО – Стихи 2001–2008 года» в формате pdf:
www.folioverso.ru/bibl/neprochnoe_nebo.pdf
– думаю, здесь она не помешает (если «нельзя» – уберите).
Книга в целом, по-моему, смотрится гораздо симпатичней, чем любая из трёх (всё-таки куцых) стихотворных подборок поэта на «Абзаце».
Подчерк чем-то напоминает творческую манеру Бориса Рыжего. Или это просто «ленинградская школа» (Глеб Семёнов, Глеб Горбовский, Александр Кушнер, Евгений Рейн), которая, даже породив пару монстров (Бродский и Соснора), осталась вполне жизнеспособной и творчески независимой.
про Соснору это Вы зря
А я, Андрей, про Соснору не оскорбительно, а, наоборот, даже рядом с «литературным бронтозавром» его поставил. Ну что я могу поделать, если не люблю всяческие искусственные (хоть витиевато-изысканные, хоть здраво-рассудочные) конструкции, которые с настоящей поэзией, по-моему, и близко не стояли?
«Что ты пасёшься над телом моим, Белая Лошадь? »
Или:
«Эрос не рос.
Ведь дева была без подушки. В ванне, одна.
Отключили краны и душ.
Я ее поливал кипятком. Шипела.
Но эрос не рос…»
Соснорой я когда-то был, к слову, «слегка пришиблен», захлёбываясь вчитывался в «Рогнеду» и прочее творчество. Да ведь и «Слово о полку» не каждому удавалось переводить (перекладывать). И похвала Николая Асеева в то время кое-что да значила… Сейчас, слава Богу, всё это практически позади. Новых стихов, которые на душу бы легли, у Виктора Александровича что-то не видать, да он ведь и сам как будто определил своим последним творением «Феогнида», звукотрепещущую массу коего я, извиняюсь, так и не осилил, благополучно отодвинув в самом начале.
Да ладно, хватит про «авторитетов», сойдёмся на том, что Сергей Николаев – поэт неподдельный. А кому понять не дано – молча посочувствуем. Поэзию ведь нельзя «доказать». Чай, не арифметика-алгебра.
согласен, что на любителя. Поэзия, требующая от читателя равной эрудиции (как минимум). Впрочем, про Соснору в другой раз. Не о нем сегодня речь .Соснора жив, но очень стар. Не за далекими горами о нем посмертные беседы (извините за цинизм, но Соснора этих строк не прочтет).
Воля ваша, а чего-то я не понимаю тут ничего. По-моему, совершенно непроваренные (непроверенные) строки, сложенные по принципу: «Главное — нАчать» (М. Горбачёв), а камены, уж верно, вынесут куда-нибудь. Ярким примером такого подхода к сложению стихов можно считать самое первое (и самое неудачное, на мой взгляд) .....творение. Итак, берём в порядке поступления: тролли, эльфы, чепуха, фотки, здания, жёлудь, дрозд, целебная плесень (вызывающая зевок (?!), Баха кантаты, голос детский, смерть, грех суицида, малыш, карандашик, будка собачья и пояс шахида — прошу прощения, но это не я такой многозоркий, это автор, — и всё это, значит, вносим в реестр, согласно размеру и какой-никакой рифме. А дальше пусть читатель корчится, трёт плешь бархоткой: при чём тут эльфы из Рязани (!), почему интерес автора к миру в такой степени зависит от нащёлканных фоток и построенных зданий, а детский голос напомнить готов о суициде, я уж умолчу о даровитом малыше, который в курсе, как выглядит пояс шахида... Где смысловые связи? Скрепы — где? Где внутренний свет, готовый озарить это ирландское рагу с явной претензией на обобщающие выводы «за жизнь»? Какая-то накладная, описывающая склад случайных вещей на задворках мысли...
Там, где автор не старается быть философом, в бытовых ситуациях, в лирических (о, кабы не Гераклит!!!), там он вполне доступен, и даже приятен. Но...
«Страшно жить потому, что ползёт по экрану курсор»... А чего же в этом такого страшного? По курсору экран — да, вот тут есть, чего устрашиться...
«За окном ложиться (sic) волчья страна, в которой лужи да грибы». Долго вчитывался в характеристику страны, по-моему, в ней чего-то не хватает... «лужи да грибы» — это снова принцип случайных слов?
«Всё состоит из... превращений... мертвенной золы в живые ткани». Ну, это в Средневековье алхимики верили, что из неорганики (зола) возможно создать органику. Автор — последний алхимик нашего времени? Или попросту — не подумавши?
«Чайных ложечек звоном, вчерашней болью разбодяжим полночные огоньки»... Ох, до чего же это лирично и красиво... А по смыслу? «Разбодяжить» — разбавить, развести. Попробуйте, разбавьте огоньки! Боюсь, даже и полночные не получится...
Можно продолжать, но зачем?
PS. Мне — честно! — очень импонирует стремление организовать мир поэтически, сообразуясь с опытом ума и сердца поэта. Но для успеха данного предприятия необходимо сперва самоорганизоваться до какого-то уровня постижения, отличного от первого, начального, имя ему — рефлексия. Что, в русле задорновской псевдоэтимологии, я интерпретировал бы как «скисший рефлекс».
Он так видит этот мир. И он прав.
Если вообразить себя бредущим по дикой чаще кустом барбариса, обуянным манией величия, то неудивительно, что жизнь будет улыбаться, иногда довольно грубо.
Мне, например, первое стихотворение понятно.
И эльфы понятны, и фотки.
Как в том дурацком фильме: "Видишь суслика? — Нет. — И я не вижу. А он есть! "
Если чего-то не видят, это еще не значит, что его нет.
Верно. Так же верно и обратное: если говорят, что видят, это не значит, что — есть
)
Но я-то не утверждал, что «не вижу». Я говорил, что «чего-то не понимаю тут ничего»...
Разница есть? Вы видите её? :)))
«Любил он явленья природы —
мимозу, грозу, осетра,
котлеты, коньяк, корнеплоды
и сон без кальсон до утра».
Не знаю, чьё, — эти строки цитирует (?) герой повести В. Шефнера «Сестра печали». Я привёл их здесь, потому что они, на мой взгляд, как нельзя лучше отражают суть творческого метода С. Николаева. Только строки эти иронические. С. Николаев пишет всерьёз.
В конце концов, если без барбариса, то главное в поэзии — что? Точное, ёмкое слово. Хорошо, если неожиданное, не с первой полки; хорошо, если умное; совсем неплохо, если вписано корнями в некую культурную традицию – тогда поэт уверенно стоит на плечах гигантов, как все вообще хорошие поэты и делают, вот насчёт Гомера не уверен...
И даже латинцы, после которых нельзя всерьёз говорить о Пушкине, как в нестандартном состоянии печени кощунствует мужчина у Мариенгофа. А ведь, правда: нельзя... «Унесённый ветром, затерялся в толпе аромат этих роз» — это же... целый роман в несколько слов! Здесь всё, вплоть до эпохи, когда могли писать так волшебно. Целый мир... и никаких «реестров» и перечислений, слепых мыслекотят в поисках мамы-головы...
Польза от большинства авторов и комментаторов «Абзаца», между прочим, ещё и в том, что после них уж-жасно тянет на книжный развал, что-нибудь настоящее разыскать и купить за копейки. И читать, читать «до утра»... Губернаторы. Не те, которые помпадурствуют в регионах; не кормчие (gubernator – кормчий на латыни); а те, которые играют такую незавидную и такую необходимую роль в конезаводстве. Губернатором на тамошнем жаргоне именуют жеребца, которого запускают перед случкой, чтобы «разогрел» кобылу. Ну, там, нежности, вздохи, махи гривой и призывно-обещающее ржанье... А потом этого дурака выводят, и входит герой-любовник. И, поскольку дама уже готова, он, не тратя дорогого времени на «конфеты-букеты», без осечки делает своё нужное народному хозяйству дело. «Горькая правда земли» (с).
Что глубже — следы валенок, или?.. Оставляю всех любителей поэзии с Кириллом Ковальджи («Белый лес. Пугливая дремота...»). Найдите, не пожалеете. А после — вернитесь сюда. И всё станет ясно. Если дано.
Насчет «если дано» — это уже некоторый перебор, имхо.
"Насчёт «если дано» — это косвенная отсылка к посту от 29.09.2013. в 00:04, автор ded pavlo, последний абзац.
Какой же Вы, Андрей Иванович, однако, пророк и провидец! 29.09.2013 ещё не наступило, а Вы уже «в курсе»!
Увы, и не провидец, и не пророк, а просто — к старости ослаб глазами... Имелся в виду пост от 20.09. Да Вы, я думаю, и сами уже догадались.
Да ладно
Мне кажется, первое стихотворение, представленное С.Николаевым -вполне современно и совпадает с клиповым мышлением, которое все же теперь доминирует.Особенно у молодежи. Печальный факт это или нет--это веяние времени.
Стихи К.Ковальджи прекрасны и поэтичны. Не спорю. Но то-- другая эпоха. Жаль, что она прошла.
«Эпоха ушла»? Позвольте не согласиться! Эпоха не ушла, пока мы здесь. Пока лесная чаща — это не только энное количество га, которые можно вырубить и застроить коттеджами, но — как в русских сказках — некое мистическое место, где встречаются миры: этот и тот, cкажем, поэтический...
Я, впрочем, стихотворение К. Ковальджи вспомнил здесь не с назидательной (боже сохрани) целью, а просто в качестве иллюстрации опыта, очень несложного на первый взгляд, в котором из немногих простых слов создаются и образ, и настроение, и та мистика, без которой нет поэзии. Подчёркиваю: немногих слов...
Стихи про валенки и боты мне наизусть читал в армии петербуржец, интеллигентнейший парень. У него при этом лицо светилось, как яблоко-антоновка в полумраке... И как же мне было странно и страшно видеть, как спустя полгода службы, будучи инициирован в «черпаки», любитель изящной словесности «гоняет» молодой призыв. Поэзия, к сожалению, никого не делает лучше: ни читателей, ни поэтов. Но пытаться нам никто не запретит... не так ли?
Вы хочете Кирилла Ковальджи? Их есть у меня!
«Это было в Китае
посредине Москвы,
это вечность была,
а не вечер столичный.
В неподвижной стране
я бы замер, как бог, но увы:
и в Китае – мобильник,
нарушитель чудес
неприличный…»
(Полностью стихотворение «ОДНАЖДЫ ВЕЧЕРОМ… (Даше и Лине)» можно увидеть хотя бы тут:
www.kovaldji.ru)
Ну и что в нём такого уж замечательного (кроме явного перепева Игоря Северянина: «Это было у моря, где лазурная пена…»)? «Глубокие внутренние рифмы» – и всё? Ах, нет, ещё и «нарушитель чудес неприличный»!
Или (там же):
«Со всех сторон Достоевский
сует мне свои сюжеты...
— Простите, Федор Михайлович,
но Вам потакать не желаю,
не желаю я быть героем
гениальных русских трагедий —
пусть считают меня идиотом! »
Нечто подобное (поиски своей «местечковой» правды) можно найти в самых разных местах: даже в поздних стихах и песнях Александра Городницкого (и ещё много у кого), – но в столь твердолобом виде встречается не часто.
А вот примерно так поэт Ковальджи начинался:
«В сыром предутреннем тумане
Я зайцем прибыл в Кишинев,
Решив или набить карманы,
Или остаться без штанов...
Но так как я еще неопытен,
Не смыслю в сделках ничего,
То без штанов — скажу вам шепотом —
Останусь я скорей всего...»
kuvaldn-nu.narod.ru/koval...zhi-yunstihi.htm
Оттуда же, не удержавшись, выдёргиваю и это:
«Вот последний промелькнул экзамен,
Десять лет учёбы за спиной.
В жизнь вступая, расстаюсь с друзьями
И с тобой, городок родной.
Ты такой уютный и зелёный,
На дома твои и улиц сеть
Вышел я со школьного балкона
На прощанье вдоволь поглядеть...
Ярким светом запылало лето,
Счастьем дышит ветерок-шалун.
Снова молод ты, дитя столетий,
Город древний, ты чудесно юн...»
Как вам нравится фраза: «Вышел я со школьного балкона / На прощанье вдоволь поглядеть...» Вышел с балкона! Да ещё и со школьного! Вдобавок «На дома твои и улиц сеть…»! И рифмовка чудо как оригинальна: «лето – столетий», «шалун – юн»!
Конечно, я не выискивал в стихотворном навозе жемчужин, а взял первые попавшиеся образцы. Но ведь все они опубликованы и претендуют на попадание в вечность.
Трогательная смесь Асадова с Маршаком для меня так и останется изящной безделушкой:
СЛЕДЫ
«Белый лес. Пугливая дремота
И морозный неподвижный дым.
Валенки и маленькие боты
На снегу оставили следы.
Валенки ступали в снег весомо,
Боты — как-то легче и нежней.
Вздрогнула синица. Хрупким комом
Снег, шурша, осыпался с ветвей…
Маленькие боты вдруг пропали.
Не ищи — напрасные труды.
Валенки, однако, оставляли
Более глубокие следы».
Глубокая философия на пустом ровном месте.
Как сказано безымянным автором в Интернете:
«Душа хочет романтики, жопа — приключений, сердце — любви, легкие — дыма, печень — алкоголя, тело — разврата.
Никому ничего не даю. Все сидят злые».
Туше, видит Бог, туше!)))))))))))
А это Сергей Николаев (всё из книги «Непрочное небо»):
www.folioverso.ru/bibl/neprochnoe_nebo.pdf
* * *
Нехитрые пожитки: полукеды
истлевшие, кувшин с отбитой ручкой,
служивший со времён ещё Победы,
и ложки мельхиоровые кучкой —
всё это разложила на газете
старуха возле книжного киоска.
А с белой головы холодный ветер
платок срывает грубо, злобно, жёстко.
Но сгрудившийся лёд застыл во взгляде
старухи (взгляд такой случайно встретить
едва ли хватит сил, а в Ленинграде
блокадном, может быть, она и смерти
не очень-то боялась)... Но лавина
прохожих, человеческая накипь,
стремится мимо, мимо, мимо, мимо
в компьютерный стеклянный супермаркет.
* * *
От коньяка пьяна Лариса лишь слегка,
а мы совсем трезвы — трезвы, как на параде!
Сидим в пустом кафе — три старых дурака:
— А помнишь, ты писал в клеёнчатой тетради?..
— Да брось, Володя! Я забыл про ерунду!..
— Нет, разве ерунда? — волнуется Лариса.
— Не всё ли нам равно? Давайте за еду! —
и вилочкой в салат: лучок, немного риса,
креветки a la russe... Игра не удалась.
Как пылесосы Bosсh, свободны мы в полёте,
и Бог глядит на нас, как в омут водолаз.
Нет, словно террорист в горящем самолёте!
* * *
Часы, ботинки и пиджак,
сорочку и бумажник
я покупал не просто так —
я был лихой монтажник.
Я получал за двести рэ
и брал себе в столовке
компот, яичницу, пюре,
салатик из морковки.
Ах, было время да прошло!
Теперь я стал поэтом.
Мне тоже очень хорошо,
но денег нет при этом.
Могу пойти куда хочу,
свободный и голодный.
Как балку, рифму волочу
и текст неоднородный.
И нет на мне ни пиджака,
ни галстука, заметьте.
Хочу — валяю дурака,
плюю на всё на свете:
на двести рэ и на компот,
на то, что коммуналка.
Вполне свободен только тот,
кому себя не жалко!
Сергей Николаев, что бы там литературное болото ни квакало, хороший русский поэт. Не нравится – читайте других (на худой конец, себя, любимых, перечтите).
Неудачные строки у всех бывают. И даже у Вас. Кстати, почему бы Вам уже не представиться почтеннейшей публике, дед Павлович? :)